Партиец [СИ] - Никита Васильевич Семин

Мою идею о стандартах для ящиков и специальном креплении на них для того, чтобы можно было подцеплять краном, они поняли влет. И согласились проработать ее в техническом исполнении. Отдельно проговорил с ними по поводу установки на ящики пломб, чтобы нельзя было их открыть, не нарушив опечатывание.

Уходил я с этой фабрики воодушевленным. Техническая проблема наполовину решена! А главное, что занимаются ей люди, которым и самим интересно это дело, что вселяло в меня дополнительный оптимизм. Эти будут стараться не из-под палки, а на совесть и результат.

Проехав по всем фабрикам и заводам Москвы, что так или иначе были связаны с изготовлением тары и упаковки (спасибо еще раз редакции журнала! Столь полной информации Рухимович мне не дал, его список включал в себя в основном крупные предприятия), я отправился на вокзал. Теперь мне нужно было посетить Подмосковье. Дальше не поеду. И этого хватит для начала развертывания сети создания нужных ящиков. Пока я просто налаживал контакты, оставляя взамен свой адрес. Очень жаль было, что у меня нет дома телефона. Просто необходимая вещь! Надо будет спросить товарища Сталина, можно ли мне установить дома его. Телефон уже не прихоть, а необходимость. Должен пойти навстречу.

Посетил я в итоге пару заводов по выпуску вагонов — там договорился о создании платформ под необходимые габариты. Еще одной моей целью стал металлургический комбинат. На нем уже обсуждал выплавку бочек под размер платформ вагонов и создание для них системы креплений. Последними в моем маршруте стали лесопилки и пилорамы. Там узнал об их мощностях по выпуску досок и обработке древесины. К счастью нигде выданная Рухимовичем «корочка» не понадобилась. В крайнем случае достаточно было показать свое удостоверение члена ЦКК.

В пути я все тщательно записывал, чтобы позже уже дома составить то, что можно с натяжкой назвать «бизнес-планом». В итоге хоть и ездил я недалеко, а вернулся домой только через три дня.

— Совсем ты себя не берешь, сынок, — со слабой улыбкой сказал мама, подкладывая мне в тарелку еще каши.

— Работа сама себя не сделает, — ответил я, накидываясь на еду.

Уже почти неделю я пытаюсь составить «бизнес-план». Повезло, что в прошлой жизни в университете нас учили основам этого. Я уже почти все забыл, но кое-что отложилось в памяти, вот и пригодилось сейчас. Однако все равно все эти таблицы материалов, которые приходилось чертить от руки, их стоимости, приблизительные затраты на создание одного ящика — выматывало сильно. И компьютера здесь нет! Любая ошибка — приходится сначала ее зачеркивать и писать рядом правильное значение, а при частых ошибках вообще все переписывать сначала. Жуть! Сейчас я снова вернулся мыслями к своим детским мечтам, как я бы собрал такой комп и осчастливил мир. Ну и себя заодно. Увы, я уже понял, что без «железа» я этого сделать не смогу. А разработать само «железо» мне не по силам. Приходится ждать, когда это сделает кто-то другой. А там уже не проворонить возможность направить мысли первых создателей ЭВМ в нужное русло.

Мама еще повздыхала чуток, да отправилась к Насте. Сестра усиленно готовится к поступлению в первый класс. Новых школ добавилось и попасть в них стало проще, но если хочешь, чтобы тебя взяли в конкретную школу — нужны или связи или выдержать экзамен. Хотя бы показать, что ребенок старательный и учеба ему дается сносно, от программы не будет отставать. На мои связи родители не рассчитывали, или мне об этом не говорили, вот и сидели с Настей по вечерам, используя мои школьные тетради для ее подготовки.

Закончив с ужином, я вернулся в свою комнату. Сев за стол, снова придвинул к себе листок бумаги с последними записями и тяжко вздохнул. Рядом уже лежала целая стопка исписанных листов, а возле стола находилось ведро, куда я кидал испорченные черновики. Оно было почти полным. Отец лишь головой качал, видя такое «транжирство», но молчал. Да и смысл что-то говорить? Понимает, что моя работа сейчас завязана на работу с макулатурой.

Уже около часа ночи я дописал итоговый вывод и с облегчением отложил бумаги в сторону.

— Наконец-то, — вырвался из меня радостный вздох.

Вот теперь есть смысл вновь посетить Моисея Львовича. Надеюсь, нарком еще он, а не поставили кого-нибудь нового.

На этот раз в наркомат путей сообщения я добирался сам, без помощи Савинкова. В приемной Рухимовича сидел тот же мужчина, что и в последний мой визит. Он меня узнал и тут же доложил наркому обо мне.

— Проходи, Сергей, присаживайся, — махнул рукой мне на стул для посетителей Моисей Львович. — Чем порадуешь?

— Вот, предварительный план по производству ящиков и другой тары для будущих перевозок.

Нарком взял у меня из рук папку со стопкой листков внутри и начал бегло читать. Я ему не мешал, мысленно гордясь своей работой. Когда Моисей Львович закончил, он поднял на меня удивленный взгляд.

— Так, а где здесь прописан сам принцип применения этих ящиков?

Вопрос застал меня врасплох.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, я так понял, ты должен был считать не только и не столько возможности нашей промышленности по изготовлению ящиков, а наметить основные пути их использования. Сколько ящиков какому предприятию могут понадобиться. Как будет происходить их загрузка и транспортировка. Где проработка маршрутов от производителя до конечного получателя?

Я сначала завис, осмысливая сказанное наркомом, а затем мое лицо залила краска стыда. Ведь сам же говорил про логистику и применение ящиков в концепции сокращения затрат времени на транспортировку! Но так в начале зациклился на самой таре, что совсем забыл про первопричину моей идеи!

— Вот что, — заметив мое состояние, Моисей Львович сначала удовлетворенно кивнул, а затем по-отечески продолжил. — Эти бумаги оставь мне. Работа проделана хоть и не та, но тоже нужная. Другим людям сократил их время. Ну и доведут твои труды до нужной кондиции. А ты пока в это время все же напиши, как грузы с помощью твоих ящиков будут перемещаться. Надо же еще учитывать, чтобы маркировка была. Ящики-то одинаковые планируются, как их в пути различать? Вот как с этим закончишь, снова приходи.

На этом мы и расстались. Возвращался домой я опустошенным. Столько сил приложил, а все зря!

— Ну, не совсем зря, — попытался я себя успокоить. — Вон, Моисей Львович и